Шетланды — группа из более, чем 100 островов, некоторые из которых — просто необитаемые скалы, с севера ограничивающие британские земли. Издавна острова заселяли маленькие выносливые шетландские овцы. Из-за того, что они паслись на бедных пастбищах в ужасных погодных условиях, только сильнейшие могли выжить и дать мягчайшую шерсть, которую только можно найти. Хотя она не подходила для ткачества, зато была отличной для вязания, что и определило направление шетландской шерстяной индустрии, которая стала вполне уважаемой и важной частью экономики.
Как результат, шетландские женщины были знаменитыми вязальщицами уже в 16-м веке. Местная традиция дала целых два направления, широко известных во всем мире — жаккардовое цветное вязание Fair Isle (Фэр Айл) и тончайшее вязаное кружево — шетландские ажурные шали.
В течение 16-го, 17-го и 18-го веков тысячи пар шетландских чулок ежегодно экспортировались или продавались ловцам сельди с континента, промышлявшим в Шетландских водах летом. Вместе с ростом машинной чулочной индустрии в Британии в начале 1800-х торговля чулками пришла в упадок. Упавший спрос принес трудности островитянам. В то время, как мужчины выполняли тяжелую работу рыбака или моряка, женщины работали на маленькой ферме с участком в 6 или 7 акров (2,5 га). Тогда как доходы от рыболовства целиком уходили на оплату ренты, а участок приносил основные продукты питания для семьи в хорошие годы, все остальное приобреталось на доходы от прядения и вязания.
С приходом индустриализации ручное вязание пострадало первым. Вязальные и ткацкие машины практически вытеснили домашнюю вязальную индустрию и эпоха великих вязальных гильдий подошла к концу. Однако, это не сильно повлияло на вязальщиц в отдаленных сельских областях, на изолированных островах и ряде рыболовецких портов вокруг береговой линии. Прядя собственную шерсть местных овец и используя натуральные цвета шерсти или крася ее природными красителями, женщины в этих областях держались на своих вязальных умениях, которые даже сейчас обеспечивают их дополнительным доходом и основными предметами шерстяной одежды.
Тогда как остальное европейское сообщество быстро стало развивать новые направления, эти отдаленные районы сохранили свои семейные вязальные традиции. Кроме Шетландских островов, включая Фэр Айл, похожая ситуация была на Фарерских островах, в Исландии, Скандинавии, некоторых портах Британии.
Достоверные сведения об истории вязания, о том, что связано, кем и где, исходят от самих сохранившихся предметов. Степень их сохранности зависит в основном от климата, волокна и принадлежности. В жарком, довольно сухом климате Южной Европы все волокна сохраняются дольше, чем во влажном и холодном северном климате. Кроме того, шелк и лен разлагаются намного медленнее, чем шерсть. И церковь лучше сохраняет свое имущество, чем обычные люди. Как результат, большинство старейших предметов связаны из шелка, для церкви, на Иберийском полуострове (Испания, Португалия).
Старейшие европейские вязаные реликты найдены в королевской усыпальнице аббатства Санта Мария ла Реал де Лас Хуэлгас, недалеко от Бургаса, в Испании, в захоронении принца Фернандо де ла Серда, умершего в 1275 году. Это две квадратные наволочки размером 36 см, связанные из цветного шелка плотностью 8 петель на см.
Известно, что при дворе работали мусульманские вязальщицы, и арабская надпись на одной из них подтверждает это. Узор демонстрирует высокое умение, в квадратах тонко вывязаны фигуры орла, цветов, звезд и замков. Также в сокровищницах церквей найдены и другие вязаные предметы середины 13-го века.
Еще в 11-м веке Испания стала центром ажурного вязания и вязаных чулок, и это ремесло быстро распространилось по всей остальной Европе. Искусство вязаного кружева началось даже раньше, некоторые считают, что в Индии или в Греции. С началом ввоза хлопка из Индии в 1730-х пришла мания «белой работы». Тончайший белый хлопок использовался для вязания кружевных узоров на очень тонких спицах, и домашнее вязание достигло высокой искусности и красоты.
В Южной Европе, включая Испанию, Италию, Францию и Германию, вязаное кружево было исключительно декоративным, вязалось из шелка, хлопка или льна и предназначалось для высшего общества. В основном оно состояло из салфеток круглых и других форм, наряду с мантильями, которые носили на голове в католических церквях.
В музеях и церковных хранилищах по всей Европе есть примеры вязаного кружева того времени. Большинство из них шелковые или льняные, некоторые хлопковые и очень мало шерстяных.
Испанские кружевные узоры могли прийти на Шетланды через торговцев, покупавших здесь рыбу. Ажуры могли привнести на острова уважаемые вязальные гильдии, посылающие своих учеников за границу изучать иностранные методы и узоры, но нет никаких свидетельств, доказывающих, что ажурное вязание производилось на Шетландах до 1830 года, и нет образцов, датированных раньше этого времени. Тем не менее, тонкое длинное волокно местных шетландских овец дало сильный импульс новой отрасли индустрии, к которой женщины были уже хорошо готовы, и на Шетландах стали вязать знаменитые ажурные шали.
Как появился такой предмет одежды, как шаль? Первой пришла форма. До вязания, шитья или ткачества человек использовал шкуру животных, чтобы обернуть ее вокруг тела. Все еще до вязания, человек использовал ткацкий станок для производства ткани для защиты и украшения. Было легко сделать квадраты и прямоугольники, другая форма была труднее, она требовала разрезания и сшивания, что давало отходы ценного полотна.
Многие культуры использовали драпированную ткань в качестве одежды. Рисунки в пещерах неолита изображают едущих верхом людей, одетых в шали.
Хитон, тога, таблион, серапе, мантия, мантилья, было множество предметов такого типа.
Слово «шаль» (англ. shawl) пришло от персидского «шал», что означает «тонкая шерстяная ткань». Родиной их считается индийский Кашмир, издавна славящийся производством ткани изысканной текстуры и цвета, сделанной из тончайшей мягчайшей шерсти, взятой с живота тибетских коз. Говорили, что «из всех индийских тканей ничто не сравнится по красоте цвета, фактуры и узора со знаменитой кашмирской шалью».
В 18-м веке шали попали в Европу. Коммерсанты Британской восточно-индийской компании получили контроль над большей частью Индии в 1757 году, и шали из Кашмира стали доступны повсюду в Европе.
В начале 1798 года многие изысканные кашмирские шали были посланы домой офицерами наполеоновской Египетской кампании. В гардеробе Жозефины, супруги императора, их насчитывалось три или четыре сотни. Тонкие платья в греческом стиле, с короткими рукавами и низким декольте, из белого хлопкового муслина были на вершине моды, и делали кашмирские шали не только аксессуаром, но почти необходимостью.
Изысканно сделанные, с их яркими цветами, они оттеняли эту палевую одежду как нельзя лучше, тем более, что плащи и мантии, носимые раньше, выглядели слишком громоздко для утонченного силуэта ампир.
С расцветом новой текстильной промышленности, некоторые стали копировать персидские шедевры. Королева Виктория предоставила в качестве образцов несколько своих индийских шалей на фабрику в шотландском городе Пейсли, которая стала лучшей и самой знаменитой производительницей шалей. Поскольку многие удачные копии индийского текстиля с мотивами гранатового дерева были сотканы на этой фабрике, дизайн стал известен как «пейсли».
Шаль прочно вошла в европейскую моду. Она была необходимой частью женского гардероба в течение более 100 лет. Викторианские леди брали уроки у испанских инструкторов по изящному и соблазнительному способу ношения шалей. Цитата из «Modes and Manners of the Nineteenth Century»: «Расцвет шалей происходил не только из того факта, что это предмет роскоши и поэтому давал возможность для соперничества между модницами, это было еще искусство, и очень персональное искусство, в способе ее ношения. Шаль не просто спадала с плеч, как мантия, она требовала драпировки, и большой индивидуальный вкус мог быть показан этой драпировкой, шаль с ее элегантными складками была восхитительно подходящей, чтобы приукрасить или деликатно скрыть изящество фигуры. Никто не говорил о женщине «хорошо одетая», говорили «красиво задрапированная».
Самые ранние вязаные шерстяные предметы не появляются до конца 17-го века. В 1951 году в местечке, называемом Ганнистер на Шетландах, была обнаружена сенсационная находка. Два местных жителя во время сбора торфа для печи наткнулись в торфяной толще на останки человека. Он пролежал в этом месте около 270 лет и сейчас известен, как человек из Ганнистера (Gunnister man). Кислая торфяная почва и холодная погода способствовали удивительно хорошей сохранности всей одежды и предметов, найденных при нем.
Человек был одет в шерстяное пальто, широкие штаны, шерстяные вязаные чулки, вязаные перчатки, вязаную шапку. Вторая шапка находилась во внутреннем кармане. При нем был найден вязаный кошелек с двухцветным узором, образец цветного жаккардового вязания Fair isle, и среди его нижней одежды была вязаная вещь с простым ажурным мотивом. Хотя это простой мотив, но не примитивный.
В кошельке находились мелкие монеты, местные и иностранные.
Находка принесла множество загадок. По одной из версий, это был путешественник, возможно торговец (судя по иностранным монетам в его кошельке), возможно убитый (иначе, почему он не похоронен на кладбище). По другой — лихой человек, воровавший овец, который провалился под лед, убегая по замерзшему озеру, находившемуся здесь ранее. С другой стороны, иностранные монеты не доказывают, что он иностранец. В то время на Шетландах часто бывали голландские суда и торговцы из Бельгии и других стран, так что хождение иностранных монет было обычным. Хотя такой покрой брюк встречается на картинах бельгийских и фламандских художников, однако вязаные предметы свидетельствуют, что он был шетландцем. Одно очевидно: к тому времени вязание ажуров уже было в ходу.
Первый полностью задокументированный предмет из шетландского кружева — это детский чепчик 1832 года. Здесь создана сложная форма, и используется несколько разных узоров в разных частях.
Для образования любой вязальной традиции нужны три вещи: сырье, рабочая сила и рынок сбыта. На Шетландских островах присутствовали все три.
В 1838 году Эдвард Станден, торговец и оптовик из Оксфорда, посетил Шетланды. Он был впечатлен некоторыми мужскими чулками, сделанными здесь, хотя вязальная индустрия была уже в глубоком упадке.
Он предположил, что новые изделия смогут помочь возродить спрос и рекомендовал вязальщицам делать шали и платки, включая некоторые декоративные ажурные элементы. Идею горячо поддержали, и в течение нескольких лет обдумывали новое направление, подбирали, развивали и адаптировали узоры. Родилось искусство шетландского кружева.
В 1844 году Станден попал в морское крушение, в котором он выжил, и после этого желание помочь островитянам осуществлял с почти религиозным рвением. Он посвятил все свое время и энергию развитию и продвижению шетландского кружева. Он писал памфлеты, читал лекции, собирал статьи, организовывал передвижные выставки. К сожалению, он умер в 1845-м. Но именно он ввел это ремесло в процветающие классы Британии, иначе оно могло кануть в безвестность, как местная форма искусства.
Шетландские вязальщицы учились вязать с очень раннего возраста, им давали спицы играть и они могли изображать своих вяжущих матерей.
Скорость достигала 200 петель в минуту с помощью вязального пояса. Этот пояс носили вокруг талии с правой спицей, воткнутой в прорезь мешка, набитого конским волосом.
Этим способом поддерживалась спица и работа, пока указательные пальцы обеих рук играли петлями. По мере роста вещи она поддерживалась на левом бедре булавкой и крючком с пояса.
Помимо такого необычного предмета для нас, как вязальный пояс, в ходу были еще и вязальные ножны, тоже странный предмет. Вязали на тонких стальных спицах, известных как wires (проволока), которые использовали, вставляя в ножны, которые крепились к талии. Спицы изгибались и под действием силы упругости выпрямлялись сами, увеличивая скорость вязания.
Жизнь обычных шетландцев была тяжелой, и ничего не менялось 200 лет. Походы в море были опасными, участок земли требовал тяжелого труда с маленькой отдачей. Дома с торфяными крышами были закопченными и антисанитарными, и никому бы и в голову не пришло, что белые шетландские шали-паутинки производятся в таком жилище. Женщины должны были делать многое — кормить домашний скот, работать на участке, делать домашние дела, смотреть за детьми — все время продолжая вязать.
В памфлете Эдварда Стандена, опубликованном в 1844, он писал: «Шетландская женщина вязала с детства, ее клубок и спицы сопровождали ее повсюду — в поле, в промежутках отдыха, даже во время тяжелой работы ее пальцы были заняты, ее можно было встретить на холмах с тяжелой корзиной на плечах, согнувшуюся под тяжестью, но все равно вяжущую».
Молодые женщины с хорошим зрением и проворными пальцами всегда имели в работе два проекта: носки из темной пряжи, которые вязались в случайные моменты или в сумерках, и тонкую кружевную шаль или вуаль, которые вязались длинными вечерами или в выходной день, которым дочери в семье баловали себя по очереди. Пожилые женщины всегда вязали носки, для семьи или на продажу. В каждом доме всегда было несколько пар носков на продажу, дожидающихся своего часа. Если не удавалось продать, они обменивались на товары в деревенской лавке.
Женщины были в бедственном положении и стремились заработать несколько дополнительных шиллингов, чтобы купить необходимые продукты, которые нельзя было произвести на собственном участке. Но трак-система, на которой базировалась шетландская экономика, означала, что женщина получала товары в обмен на свой труд, но никогда — наличные деньги.
Трак-система (Truck-system) — система оплаты труда рабочих товарами. Она была широко распространена в 18-19 веке в Британии, а также в других странах. Система была эксплуататорской, часто товары можно было получить только в магазине этой же компании, нередко по завышенным ценам, стоимость их вычиталась из зарплаты. Иногда к моменту ее получения от нее уже мало что оставалось.
Такая же система была и в США, и об этом была написана популярная в 60-е годы песня о шахтерах штата Кентуки «16 тонн» (Sixteen tons), которую исполнял Поль Робсон своим прекрасным басом. Целую строчку автор взял из письма своего брата: «You load sixteen tons and what do you get? Another day older and deeper in debt,» (Ты нагрузил 16 тонн, и что ты получил? Еще на день старше и еще глубже в долгах). Другая строка — от их отца, тоже шахтера, который сказал: «I can’t afford to die. I owe my soul to the company store.» (Я не могу себе позволить умереть. Я заложил свою душу в лавке компании).
На Шетландах торговцы делали двойную прибыль, покупая шали. Во-первых, при продаже шали на материк, где они ценились очень высоко, и во-вторых, прибыль на товарах — обычно бакалее и тканях, обменянных на вязание. Вдовам нечем было платить ренту. Море давало, но оно и отбирало, и молодые шетландские вдовы не были редкостью.
Уроженка Шетландов, дизайнер и историк вязания Элис Стармор, рассказывает историю распространения кружевного вязания, опубликованную в журнале Threads:
Маргарет Колвин, коренная шетландка, была дочерью успешного командира международного судна. Она получила образование в Шетландии, затем в Эдинбурге, где она встретила выдающегося студента-юриста, Доналда Курри и вышла за него замуж в возрасте 16 лет. Он умер тремя годами позже, оставив ее с двумя маленькими дочерьми, вторая из которых родилась, когда гроб еще стоял в доме. Вдова в 19 лет, Маргарет Курри вернулась на Шетланды с дочерьми и жила там со своим отставным отцом.
Маргарет была в деревенском магазине, когда туда вошла женщина примерно ее возраста, с вязаной шалью — истинным предметом искусства. Она заказала товары, как обычно, но просила дать наличных денег за шаль. Торговец предложил смехотворно маленькую сумму и посоветовал брать или уходить вон. Маргарет Курри знала, что женщина была вдовой и не имела наличного дохода. Еще она знала, что женщины соглашались на маленькую сумму, ведь им нужно было платить ренту.
Решение Курри было мгновенным — она предложила женщине полную стоимость шали, которую и отправила леди Эмме МакНейл, объяснив обстоятельства этой покупки. Шаль была показана дамам из круга королевы Виктории, которые немедленно заказали себе такие же вещи. Тонкие шали-паутинки хорошо продавались и пользовались большим спросом. Они продавались мелкому дворянству и высоко ценились вместе с шелковыми перчатками и чулками.
Успех маленького рискованного предприятия привел Маргарет к использованию своих связей, чтобы исключить посредников и продавать напрямую изысканному викторианскому обществу. Она организовала группу вязальщиц и брала их вещи для показа в Эдинбургских салонах. Успех следовал за успехом, и она расширила свою активность до Лондона. Она разместила заказ на изготовление 20 шалей от королевы Виктории. С ее помощью некоторые шетландские вязальщицы имели королевское покровительство, и вскоре шетландское кружево стало высокой модой повсюду в Европе.
Маргарет Курри также использовала свое влияние, чтобы критиковать тираническую природу Трак-системы. В 1872 году была создана Королевская комиссия, чтобы исследовать Трак-систему на Шетландах. Несмотря на работу комиссии, система продержалась вплоть до 1940 года.
Кружевные вещи носили в особых случаях, это была нарядная одежда. Вязались также детские крестильные шали и платья.
В 1851 году на Всемирной промышленной выставке в Лондоне были представлены некоторые образцы шетландского кружева.
Золотую медаль получила свадебная шаль двух цветов, белого и красного, изготовленная вязальщицами по заказу компании Standen & Co специально для выставки.
Большинство вязаной одежды из этих областей попадают в категорию каждодневных предметов — свитеров и теплой одежды, чтобы носить в море, работать на земле или присматривать за стадом овец. Ажурные же изделия — очевидное исключение, их вязали преимущественно для продажи. Деньги, получаемые за них, были отчаянно нужны для семьи. Когда было совсем плохо, некоторые женщины были вынуждены отказаться от работы на своих приусадебных участках, чтобы целыми днями вязать тонкие кружевные шали из тонкой пряжи.
Единственная вязаная шаль, которую носили шетландские женщины, был хэп (hap). Это устаревшее слово, означавшее «покрывать сверху» или «заворачиваться». В конечном счете, он означал ежедневный предмет одежды, которым можно было укрыться или завернуться для тепла.
Обычные вязальщицы, не имеющие рам, растягивали шали по-другому.
Такую шаль использовали и как подушку, и как одеяло, и как скатерть для пикника, в нее можно было завернуть ребенка или постелить на кровать.
Вязали такую шаль из более толстой пряжи, чем ажурные шали, часто темного цвета, чтобы реже стирать. Она имела центральную часть, связанную платочной гладью, узорную волнистую кайму из пряжи других цветов и зубчатый край.
Во время правления королевы Виктории во всей Британии было много дам из среднего класса, безумно вовлеченных в занятия разными видами рукоделия, что было модным, уважаемым и приличным занятием для леди. Основные стандарты такой работы, делаемой главным образом для времяпрепровождения, были ниже, чем на Шетландах, где они имели значение для экономического выживания. Лучшие вязальщицы не могли выполнять рутинную работу на участке, высокое качество кружевной пряжи требует мягких рук, которые должны быть обработаны с большим старанием, пока они являются орудием труда. Было почти невозможно вязать на ходу ажурную шаль из-за ее деликатности.
Считается, что на острове Анст (Unst), самом северном из Шетландских островов, производили лучшие кружевные шали, и он является родиной тончайших шалей, проходящих сквозь обручальное кольцо. Они тонкие, как паутинка и весят меньше двух унций (56 г), хотя могут достигать размера 6 футов (180 см).
Старые прядильщицы, живущие здесь, говорили, что требовался почти год, чтобы спрясть от полутора до двух унций пряжи (42 – 56 г), требуемых для такой шали, и еще год, чтобы связать ее. Современная машинная пряжа для ажуров заметно толще, но даже она может показаться для новичков сначала немного обескураживающей.
Порода овец Шетланд — самая маленькая из нескольких британских пород, обитающих главным образом на Британских островах. У нее скандинавские корни. Овцы дают шерсть разных оттенков. Она тонкая, мягкая и шелковистая на ощупь, с хорошими характеристиками.
Шерсть для кружевного вязания берется с шеи и спины (это мягчайшие части) и выщипывается с овцы без стрижки. Шерсть легко поднимается простым движением рук и без труда удаляется.
Расчесанная шерсть, называемая леммен, затем прядется. Используются всего два или три волоска, чтобы сделать одинарную нить. Две таких нити затем скручиваются вместе в противоположном направлении, так формируется тонкая двухниточная пряжа. Когда катушка спряденной нити наполнялась, нить наматывалась на деревянное приспособление niddy-noddy (нидди-нодди) длиной 18 дюймов (45 см).
Качество готовой пряжи измерялось количеством витков, обмотанных вокруг устройства. Тонина пряжи варьировалась от просто тонкой в 400 витков до экстремально тонкой в 1500 и более витков. Такая пряжа тоньше человеческого волоса, и именно из нее вязались знаменитые кружевные шали.
В прошлые дни большинство хозяйств имели прялку с большим колесом. На ней пряли грубую пряжу для вязания носков и рабочей одежды для семьи. Прядильщицы тонкой кружевной пряжи имели вторую прялку, которую держали исключительно для тонкой работы. Обычно, тонкая пряжа прялась на юге Анста, а самая тонкая кружевная — на севере. Бытовало выражение «хождение по берегу», которое означало, что женщины ходили и выбирали тончайшую пряжу у торговцев. Прядильщицы сдавали свою пряжу в магазин, а вязальщицы покупали ее по цене от 3 пенни за 100 нитей для грубого кружева до 6 пенни за очень тонкую шерсть. Учитывая заработки в то время, хорошая пряжа стоила хороших денег. Так как пряжа производилась не одной прядильщицей, вязальщицы вынуждены были тратить время на сравнивание толщины и качества пряжи, прежде чем приступить к работе.
Гений шетландских вязальщиц заключается в том, что они соединили вместе простые узоры, чтобы создать шали и другие предметы, которые выглядели невероятно сложно. Использовалось очень немного приемов, и однажды установленным узорам следовали интуитивно.
Кроме кружевных палантинов, шарфов и шалей, вязались и вуали, и треугольные головные платки.
Шелковые треугольные вуали с ажурным узором носились на лице и драпировались на шляпке, они были настолько тонки, что могли быть сложены и умещались в спичечном коробке. В 1800-х очень тонкие шелковые нити черного или коричневого цветов обваливали в муке, чтобы вязальщица могла видеть свою работу.
Свадебные вуали были популярны во второй половине 19-го века, будучи частью викторианского повального увлечения тонким кружевом. Их носили на Шетландах вплоть до 1920-х годов.
С годами вязальщицы достигли большого мастерства, в музеях сохранились многие образцы тончайшего вязания.
Большинство старой вязаной одежды покинуло острова, т.к. народ вынужден был продавать свою работу. В начале века высшее общество хорошо снабжалось шетландскими товарами, и этот рынок обслуживался Джоном Уайтом и Company’s Shetland House, который находился в Эдинбурге. Компания выпускала каталог для заказов по почте, и по нему можно судить о разнообразии вязаной одежды.
Шали, деликатные как паутинка, продавались как вечерняя одежда, тогда как хэп, более толстая и теплая вариация, использовалась как детское одеяло.
Не одна больница использовала такие шали, как покрывало на кровать из-за их легкости и теплоты. Стили, узоры и качество варьировалось, так же варьировалась и цена. Квадратная шаль в 1 ярд (90 см) стоила от 3 шиллингов 6 пенсов до 7 шиллингов 6 пенсов, а шаль в 2,5 ярда (225 см) стоила от 35 до 50 шиллингов. Черные шали, траурные или по моде, стоили дополнительных 2 шиллингов. Толстые платки, часто с волнистой каймой, стоили от 28 до 38 шилилнгов за размер в 2,5 ярда.
Креповые шали, изумительные образцы вязания, из шерсти такого же качества, как тонкое кружевное вязание, но связанные платочной гладью, тоже можно было заказать.
Каждая неровная петля исправлялась вязальщицей, чтобы получилось равномерное гладкое полотно.
Шарфы и галстуки стоили от 8 до 40 шиллингов, чем более кружевной – тем дороже. Продавались также круглые и квадратные вуали.
В департаменте нижнего белья запрашивались точные мерки, но, если это было невозможно, уточнялись рост и тип сложения. Майки, носки, панталоны, перчатки, пояса и спенсеры летние и зимние, были доступны для детей, мужчин и женщин. В каждой категории был большой выбор.
Жилеты машинной вязки из двойной нити заказывались специально для автомобильной езды. Были даже наколенники двух стилей. Жилеты, майки, и особенно шапки, носимые под более модными беретами, продавалось все, чтобы уберечься от зимнего холода залива. Интересный предмет — перчатки для автомобилиста.
Был в ходу такой предмет, как holera belt — холерный пояс, точнее, противохолерный. Он представлял из себя полосу из фланели, или вязаную из шерсти красного цвета, длиной 180 см и шириной 18 см, которая обматывалась вокруг туловища и носилась под всей одеждой, чтобы уберечь носителя от холеры. Считалось, что он защищает и лечит от холеры, дизентерии и других болезней, которые случались от охлаждения живота, как считали в то время. Его использовали еще долго после того, как обнаружили возбудителей холеры. В 1848 году в Инструкции для армейских офицеров медицины был пункт, что каждый солдат должен быть обеспечен двумя противохолерными поясами. В начале 1900-х их все еще рекомендовали для профилактики дизентерии.
Детей пеленали в такой противохолерный пояс, его тоже можно было заказать по каталогу. Сверху надевали комбинезон с длинными штанинами и носками.
Вязаные жилеты были с высоким или низким воротом, с рукавами или без, приталенные или нет. Этот предмет носился поверх майки или в вечерней одежде как нижний жилет. Будучи легким, обычно от 4 до 9 унций (120 – 270 гр), его маленький объем был особенно удобен под униформой. Пористые и эластичные качества шетландской шерсти помогали одежде принимать форму тела.
Во время первой мировой войны тонкая пряжа не производилась, а шетландские женщины переключились на производство свитеров, чулок и другой теплой одежды для британских солдат в окопах и матросов в море.
После войны произошли изменения в моде, а также началось машинное производство кружева. Растущая популярность узорных свитеров породила спрос на цветные жаккардовые изделия Фэр айл, которые к тому же означали для вязальщиц больший доход и быстрый оборот, чем могли принести их ажурные шали. Таким образом, кружевное вязание стало потихоньку приходить в упадок, хотя остров Анст продолжал маленькую, но устойчивую местную традицию.
В начале 60-х семидесятилетняя жительница Анста набрала группу женщин для обучения ручному тонкому прядению. Когда об этом начинании узнала королева Елизавета, она послала лично преподавательнице письмо с благодарностью за то, что она поддерживает местное искусство. В возрасте 80-ти лет эта женщина все еще вязала, и принцесса Маргарет, младшая сестра королевы Елизаветы, купила связанный ею шарф на королевском северо-шотландском шоу в Абердине.
В английском языке существует три термина, означающих ажурное вязание: ажурное (openwork), кружевное вязание (lace knitting) и вязаное кружево (knitted lace). Разница между ними следующая: ажуры имеют дырочки, кружевное вязание имеет много дырочек, а вязаное кружево — это в основном дырочки. Разница между кружевным вязанием и вязаным кружевом — настоящее кружевное вязание имеет одиночные протяжки пряжи. Другими словами, накиды в каждом ряду.
В русском языке мы называем кружевом несколько другое: плетение на коклюшках, иглой или крючком. Связанное спицами мы называем ажурным вязанием, не делая разницы, через сколько рядов делаются накиды. В этой статье все написанное относится к вязанию спицами, даже если оно называется кружевом (как в английском).
Узоры ажурного вязания формируются из комбинации накидов и убавлений. Для тех, кто не знаком с ажурным вязанием, иногда трудно представить, как такое многообразие и сложность может быть результатом таких простых приемов.
Существует разница между вещью, сделанной по твердо определенному рисунку и фантастически тщательным дизайном предметов, произведенных в Ансте. Шетландцы легко различали: ажуры — это простые узоры, связанные из обычной тонкой пряжи, связанные чулочной гладью, с накидами по лицевой стороне, и изнаночным рядом, где все накиды провязываются как обычная петля.
Кружево же вязалось платочной вязкой, чтобы облегчить вязание узора в каждом ряду. Для формирования невесомого узора накиды вязались в каждом ряду. Так получалось очень легкое, тонкое полотно. Оно менее стабильно, чем такое же, произведенное с накидами через ряд. Поэтому необходима хорошая растяжка (блокинг) для завершения.
Технология вязания традиционной шетландской шали следующая. В первую очередь вяжется зубчатый край. Затем с боковой стороны набираются петли и вяжется узорная кайма по направлению к центру. Центральный квадрат вяжется в последнюю очередь. Казалось бы, не совсем логичная последовательность. Однако она обусловлена тем, чтобы было как можно меньше петель набора и закрывающих, так как они могут стягивать готовое полотно. Кайма начинала вязаться с самого узкого места, и количество набранных петель сводилось иногда к двум-трем, так же как и закрывающих. Таким образом не было больших неэластичных отрезков, и можно было как следует растянуть готовую шаль без риска, что тончайшая нить лопнет при натяжке.
Сегодня воссоздать аутентичную шетландскую кружевную шаль, скорее всего, не удастся по причине, что сейчас не производят настолько тонкие нити. Вся тонкая пряжа, производимая сегодня, все же гораздо толще старинных образцов. Тем не менее, и из современных ниток можно попробовать связать что-нибудь изысканное (если хватит терпения), используя невероятно красивые узоры.
